(Из дневника Юлии Радостиной)Плюшевый мишка, по кличке Заплатыч, сидел около монитора и смотрел на Юльку круглыми бусинками. В его голове не было сомнений, чувства печали или вины. Там и банальных опилок-то отродясь не водилось, только комочек синтепона. Заплатыч был весьма далек от страданий хозяйки. Но, потеребив пальцами мягкую лапку, она ощутила облегчение.
Юля открыла учебник и честно попыталась погрузиться в повторение темы перед завтрашней контрольной, но не получалось. В голове крутилась мысль, что надо позвонить Кате и во всем признаться. Как подруга отнесется ко лжи – великая загадка столетия! И эта проблема мешала сосредоточиться.
Уже решившись было признаться, зашла на Катину страничку. Значок онлайна не горел: или на тренировках, или гуляет с Гальченко, или еще что. Решимость тут же куда-то делась. Вот если бы подруга сразу прочитала и отозвалась, может, поругала бы или посмеялась, – это одно. А ждать в мучениях непонятно сколько – слишком тяжело.
Затем у нее появилась идея просто взять и удалить свою страницу. Есть же варианты: «молча покинул страницу», «со словами»… А потом рассказать Кате о душещипательном расставании с… Блин! Какой-то вал лжи! Юлька сейчас нисколько не удивилась бы, если бы у нее начал расти нос, как в детской сказке про Пиноккио. Даже захотелось в зеркало посмотреться. Только полезла за ним…
Во входной двери заскрежетал ключ. Сердце загрохотало в груди: для родителей еще рано! Воры?
Юлька схватила со стола телефон и ножницы и выскочила в коридор. Встала, чуть наклонившись вперед, готовясь, если что прыгнуть. Или отпрыгнуть.
Но вошла мама.
– Юля? – Она с недоумением уставилась на дочь в боевой стойке.
– Ой, привет! Я так испугалась! – облегченно затараторила та. – Почему-то решила, что это воры!
– Как будто у нас есть что воровать, – скептически хмыкнула мама.
Сняла обувь, присела на топчан, потерла ноги, порылась в своей сумке, достала платок и высморкалась.
– Ты заболела, что ли? – поинтересовалась Юлька.
– Нет. Конференция была, раньше закончилась.
– Я тебя еще даже не ждала.
– Что, выгоняешь из дома?
Она выпрямилась. Посмотрела снизу вверх, но вызывающе. Опять эта холодность, недопонимание, вызов. Как будто Юлька – не родной человек, а враг, соперница.
– Да нет, мам. Просто привыкла, что ты всегда позже приходишь.
– Не поступай в медицинский. – Припечатала не только словами, но и пальцем по носу, рывком встала и потопала в комнату.
– И не собиралась, – пожала плечами Юлька, потянувшись следом за мамой.
Понаблюдала, как та переодевается медленно и небрежно, развешивает одежду. Сообразила, что, пожалуй, уже давно не заходила в спальню родителей вот так запросто, без срочного вопроса, дела или по еще какой необходимости.
– А куда собиралась?
Юлька уже успела потерять нить разговора, поэтому сразу и не поняла, о чем именно спрашивает мама. Потом сообразила и удивилась, что ее еще может что-то заинтересовать в жизни дочери. Но сказать, если честно, было почти нечего.
– В десятый, наверное.
– Но когда-нибудь школа же закончится? – не отставала родительница. – Два года, и все. Быстро пролетит.
– Ну ма-а-ам, будет еще время, решу куда, – отговорилась Юля. – Слушай, а давай поговорим?
– А мы что сейчас делаем?
Мама принялась разбирать вещи в шкафу на полках. Руки методично складывали и расправляли, встряхивали и отбрасывали в сторону.
– У Кати мальчик появился.
– Ага.
– Ну не то чтобы кто-то новый. Марк Гальченко. Мы учились раньше вместе.
– Понятно.
– Они, оказывается, ходят в одну спортшколу и не знали об этом. А потом как будто новыми глазами посмотрели!
– Ну да.
– Мы немного погуляли в парке позавчера. Так прикольно, ты помнишь человека одним, а он уже вырос.
Мама опять что-то хмыкнула в ответ. Хотелось рассказать ей про свою ложь, про то, как испугалась, что Катя перестанет с ней дружить, решит, что она отсталая, и нагородила чепухи, придумала мифического парня. Но вырвалось совсем другое:
– Я подумала, что, может, мне попробовать наркотики или покурить…
– Хорошая идея, – откомментировала родительница машинально.
Все так же складывая вещи на полках. Не оглядываясь. Не вникая в слова. Вот и поговорили. Хотелось хлопнуть дверью. Но мама все равно не поняла бы. Еще бы, пожалуй, и отругала. Все ведь в порядке: дочь что-то произносит – родитель реагирует. Очередность реплик присутствует.
